Одна жизнь на двоих - Страница 32

Чуть не плача, женщина вышла из комнаты.

Не успели затихнуть ее шаги, как в спальню ворвался возбужденный Билл, пронзив Джейн горящим взглядом.

— Что тебе наговорила Флавия? Это ядовитое существо способно на самую подлую ложь, для нее нет ничего святого! Отвечай немедленно!

Джейн стало страшно.

— Где Барби?

— Я уложил ее спать.

Он схватил руку «невесты», зажав, как в тиски.

— Ты не ответила на мой вопрос!

— Билл, мне больно!

— Прости. — Он разжал пальцы. — Какие небылицы наплела тебе эта человеконенавистница?

— Ты уверен, что все рассказанное ею о тебе и о Клавдии — ложь?

— Я предупреждал тебя… Эти лишенные совести люди готовы на преступление, чтобы лишить меня Барби, оставить ее в своей семье. Особенно теперь, когда она уже в Италии. Ты обязана мне все рассказать. Мы должны быть во всеоружии.

В нескольких словах Джейн передала разговор с Флавией. Вернее, ее монолог, похожий на анафему.

— Джейн! Ты можешь верить только мне, поняла? В том, что говорила Флавия, нет ни слова правды. Никому из семьи Корбелли нельзя доверять. Они опасные люди, авантюристы.

Джейн прониклась опасениями Билла. Она здесь, чтобы помогать ему. Но если откровения Флавии — ложь, то почему Билл сам не скажет ей всей правды? Очевидно, в словах итальянки скрывалась, пусть ничтожная, но доля истины!

В коридоре послышались шаги и детский смех.

— Сюда идут. Останься здесь. — Билл ласково обнял Джейн, заметив: — Мы помолвлены и должны вести себя как будущие супруги.

Кто-то остановился у открытой двери, и Билл жадно приник к губам «невесты». Его чувственный рот, мускулистое литое тело пробудили в молодой женщине страсть. Джейн, испытывая блаженство, даже не почувствовала, что на них смотрят. Она забыла обо всем на свете.

Вдруг Билл грубо оборвал поцелуй. Джейн заметила, как что-то, похожее на страх, промелькнуло в его взгляде. Ее настоящая любовь, а не бутафорские чувства подставной невесты, спугнула осторожного Форстера.

— Простите, если помешала, — прозвучал приятный голос.

— Жизель! Заходи! — без особой радости пригласил он.

Как можно так забыться! — кляла себя Джейн. Она позволила себе больше, чем позволительно «невесте». А это может вызвать подозрения и осложнит спектакль. Билл не простит ей этого!

Оставалось лишь приветливо улыбнуться юной итальянке. У нее на руках сидела пухленькая черноглазая девочка. Джейн не поверила своим глазам: перед ней стояла воскресшая Клавдия. Но, посмотрев внимательнее, она уловила разницу. И впрямь они были очень похожи — сияющие темные глаза, густые черные волосы, оливковая кожа, безупречная фигура — но на этом сходство заканчивалось. Лицу Жизели недоставало царственного сознания своей загадочной красоты, демонизма, тайны, что и делало Клавдию неповторимой!

Черноглазая малышка что-то озабоченно пролепетала на итальянском, и Жизель ответила ей.

— Она голодна, — объяснила молодая мать, целуя Габи в щеку. Младшая из сестер Корбелли не выглядела такой враждебной, как Флавия. — А где Барби? — спросила Жизель.

— Спит в моей комнате. — Билл приблизился к итальянке, натянуто улыбаясь и протягивая руку к ребенку. — Эта маленькая красотка выглядит шалунишкой!

— Она спокойный, послушный ребенок! — возразила Жизель таким тоном, словно Билл нанес ей оскорбление. Мать нежно взглянула на дочь. — Я бы хотела иметь дюжину таких, как Габи. И еще дюжину мальчишек.

Джейн стало грустно. Жизель и Флавия обожают своих чад, подумала девушка с болью. Она ведь тоже любит детей, поэтому и работает медсестрой, но, к сожалению, у нее никогда не будет своего малыша.

— Когда-нибудь заведешь и дюжину, — раздобрился Билл.

Однако угрюмый огонек в его глазах предупреждал: но моя дочь не станет им сестрой! Повернувшись к «невесте», он представил ее. Жизель сухо кивнула в ответ.

Я для них совсем чужая, огорчилась Джейн.

После того как Жизель ушла, не выпуская Габи из рук, девушка обратилась к Биллу:

— Тебе не кажется, что нам не стоит целоваться при твоих родственниках? Хотя бы из уважения к памяти твоей жены?

— Я думал, тебе понравился поцелуй, — последовал самодовольный ответ, и насмешливые искорки заиграли в его глазах.

— Я ведь не могла дать «жениху» пощечину в присутствии Жизель? Я просто…

— Я понял тебя. Благоразумие и чувство меры. Пожалуй, ты права. Больше никаких поцелуев, — поддразнил он. — Ничего, если я иногда обниму тебя или нежно посмотрю?

Его слова покоробили Джейн.

— Для тебя это игрушки? Такие, как ты, любят подобные игры!

— Поверь мне, Джейн, это для меня не игрушки. Я просто хотел помочь тебе естественнее сыграть сложную партию. Но так, чтобы ты не забывала о главном — спектакль поставлен ради Барби!

Ради Барби он даже продаст свою душу дьяволу. А что он готов сделать ради меня?

— Этого я не забуду, — обиделась Джейн, уязвленная его неустанными напоминаниями. — Но, может, тебе не нравится то, что я делаю? А если я захочу усовершенствовать сценарий?

— Было бы лучше, если бы тебе нравился я, хоть немного.

Вот этого признания она не ожидала от Билла! Если бы он нравился ей хоть чуть больше, это стало бы трагедией.

— Давай оставим чувства в покое. Не надо кощунствовать, — взмолилась Джейн. — Для меня это новая работа. И я согласилась на нее ради только Барби. Прошу не забывать, мистер режиссер.

Только ли ради нее? — засомневался внутренний голос. Джейн сама в это больше не верила! Она влюблена!